Автор: Игорь Гольдес

Любовь к футболу передалась с генами

Задолго до Жан-Пьера во Франции уже жил один Папен, который прославил свою страну. Это был физик и изобретатель Дени Папен (годы жизни 1647-1714), первым создавший паровой котел. Никто, в том числе и сам Жан-Пьер, не знает, существует ли между ними родство. И очень интересно было бы посмотреть лет через триста, с кем у французов будет ассоциироваться фамилия Папен - с физиком или с футболистом.

"Вопрос о том, кем я буду, когда вырасту, в детстве у меня даже не возникал. Ведь мой отец Ги тоже играл в футбол, и любовь к этому виду спорта мне передалась, можно сказать, с генами", — вспоминает Жан-Пьер.

Далее в его семье произошла драма. Родители расстались, фактически бросив его. Подросток переехал в городок Жермон вблизи от бельгийской границы — к бабушке. Только она кое-как за ним приглядывала.

В 15 лет Жан-Пьер обратил на себя внимание "Валансьена", который спустя два года отправил его в известную на всю страну кузницу футбольных кадров — "Виши". Там Папен, как он говорит, поначалу немного сачковал, но когда почувствовал, что его начинают затирать, начал много работать — и над техникой, и над физической силой.

"Валансьен", выступавший тогда во втором дивизионе, возвратил его к себе, когда ему было 20. Дебют Жан-Пьера в профессиональном футболе состоялся 11 июля 1984 года. "Мы играли с "Каном", матч закончился вничью — 1:1, — вспоминает он. — Я был в шоке от того, что не реализовал такой шанс! С двух метров лягнул мяч, как мул, и вратарь его отбил".

Реабилитировался он спустя неделю в Гавре. Точный удар Папена в девятку принес "Валансьену" победу. Жан-Пьер неплохо зарекомендовал себя в том сезоне, забив 15 мячей, и летом 1985-го стал одним из самых притягательных молодых игроков на футбольном рынке. Было очевидно, что следующий сезон он начнет в элите.

И это действительно оказалось так — только элита, куда он попал, была не французской, а бельгийской. "Брюгге" неожиданно оказался проворнее соотечественников Папена и прибрал его себе. Как ни странно, именно в Бельгии к Папену впервые пришли народная любовь и почитание. Именно в Бельгии ему дали прозвище JPP (это его инициалы), которое прочнейшим образом вошло в обиход. И именно в Бельгии уже через три месяца после его появления фанаты создали первый фан-клуб Папена. Болельщикам нравились его решительность и жажда борьбы. На каждый матч он выходил как на последний в жизни, и стремился бить по воротам едва только для этого предоставлялась малейшая возможность. Стиль Папена принес свои плоды: он забил за "Брюгге" 21 гол в чемпионате, 5 — в Кубке Бельгии и 6 — в Кубке чемпионов, в общей сложности — 32 мяча.

Благодаря такой результативности JPP добился, казалось бы, невозможного: его включили в состав сборной Франции на чемпионат мира-86, не посмотрев на то, что он не провел еще ни одной игры в высшей лиге своего родного чемпионата. Папен считает, что переломным моментом, когда его наконец-то признали на родине, стал хет-трик в матче Кубка чемпионов "Брюгге" — "Боавишта" — его первый хет-трик в карьере. Узнав об этом, вся Франция жаждала узнать: кто же он такой, этот Папен, и откуда он взялся? Тренер "Трехцветных" Анри Мишель поначалу отнесся к нему скептически, но от месяца к месяцу его отношение к Жан-Пьеру становилось все более благосклонным. Лидеру команды Мишелю Платини он тоже приглянулся.

Клоун превратился в суперзвезду

Чемпионат мира в Мексике у Папена не получился. То, что срабатывало на уровне бельгийского чемпионата, там не сработало. JPP явно не хватало опыта, и два Мишеля, пожалуй, с ним поторопились. Папен стал автором юбилейного, 1200-го гола в истории мундиалей, забив его на 79-й минуте первого матча с Канадой. Но сколько же моментов он бездарно растратил, перед тем как вонзил мяч головой в сетку после прострела Янника Стопира! Наверное, не меньше полудюжины. Если бы он действовал так же хладнокровно, как Олег Саленко в матче с Камеруном в 1994-м, одной этой игры ему хватило бы, чтобы вернуться домой с титулом лучшего бомбардира.

Анри Мишель лишил Папена статуса основного игрока. В последующих играх, когда его выпускали на замену, JPP действовал с той же неловкостью и угловатостью.

По возвращении во Францию ему пришлось столкнуться с ироническим, насмешливым отношением к себе футбольной публики. Кто-нибудь другой на его месте впал бы в меланхолию и смирился со своей участью. Но это было совершенно не в характере Папена. Он отреагировал на неудачи злостью, одержимостью на тренировках и играх. Результаты его работы над собой были ошеломляющими: за каких-то два-три года клоун-недотепа превратился в беспощадного суперфорварда с превосходно поставленным ударом. Папен с поразительной методичностью укладывал мячи в сетку, даже из очень сложных положений. В ситуациях, когда обычному, рядовому нападающему стоило большого труда хотя бы как-нибудь, на авось, нанести удар по воротам — скажем, после сильных фланговых прострелов — Папен мастерски отклонял корпус и хлестко укладывал снаряд точно в угол. Такие приемы стали получаться у него столь изящно и непринужденно, что непосвященный ни за что не догадался бы о том каторжном труде, который за всем этим таился. Жан-Пьер бил с лета, распластываясь в воздухе, сбоку, через себя. Его фирменные удары журналисты окрестили "папинадами".

Благодаря голам Жан-Пьера "Трехцветные", возглавляемые Мишелем Платини, три года на рубеже 80-90-х не знали поражений, не потеряли ни единого очка в отборочных играх к Евро-92 (но в финальном турнире выступили посредственно, не оправдав звания фаворитов). 1991 год принес Папену "Золотой мяч". Мог к нему добавиться и Кубок чемпионов, но его марсельский клуб проиграл финал по серии пенальти "Црвене звезде".

Самые счастливые моменты, самые яркие победы, самые большие надежды у Папена были связаны с "Марселем", куда он перешел в 1986 году. Пять раз подряд он становился в его составе лучшим бомбардиром чемпионата Франции, четыре раза подряд — национальным чемпионом.

Но самые яркие впечатления остались у него от финального матча на Кубок Франции 1989 года. "Марсель" победил "Монако" 4:3, и JPP забил три мяча. "За этот хет-трик я был награжден особо: помимо Кубка, получил также поцелуй президента Миттерана, чего от него не только я — никто не ожидал. Он обычно был весьма скуп на подобные проявления эмоций", — говорит Папен.

Оглушительный скандал, связанный с тем, что президент Марселя Бернар Тапи покупал матчи, состоялся после продажи Жан-Пьера в "Милан". "Я уже находился в Италии, но мне было больно наблюдать, как великолепную команду практически разрушили, тем более, что большинство обвинений были просто смехотворными. Из Тапи сделали отъявленного злодея. Но он не таков. Он — особенный человек, и я многим ему обязан. Наверное, без него моя судьба сложилась бы не так удачно: ведь Тапи был первым, кто поверил в меня. Он пригласил меня в тот момент, когда в моем таланте разуверились. Другие могут кидать в него камни, но я лично воспринимаю его как второго отца", — рассказывает Жан-Пьер.

Семья превыше всего

Если в "Марселе" Папен был на центральных ролях, то в "Милане" с его шестью (и какими!) легионерами на три места в составе ему пришлось смириться с тем, что он вовсе не в каждой встрече выходил на поле. По иронии судьбы, именно эти два клуба оказались в мае 1993-го соперниками по финалу Лиги чемпионов. Те, кто смотрел матч, возможно, обратили внимание на необычное выражение лица француза: всегда очень живое и выразительное, в тот день оно поразило какой-то неестественной отрешенностью. Вероятно, в душе у него царило смятение: чьей победе радоваться? Победил "Марсель", а Папен во второй раз за три года оказался в неудачниках. В следующем розыгрыше "Милан" сыграл удачнее и разгромил в финале "Барселону" (4:0), но к этой победе Папен фактически уже не имел отношения.

Два года прозябания в "Милане" обозначили закат карьеры JPP. В это время у него возникли и семейные проблемы. У дочери Папена Эмилии обнаружилось врожденное заболевание — детский церебральный паралич, из-за чего она не могла ходить и отставала в развитии. Чего только Жан-Пьер не предпринимал, чтобы вылечить ее — даже возил несколько раз в США к одному из виднейших специалистов в этой области медицины.

Он подчинил свою дальнейшую карьеру здоровью дочери. Мог бы остаться в "Милане", но врачи посоветовали ему жить поблизости от какого-нибудь курорта — скажем, рядом с немецким Баден-Баденом. Ради этого Папен перешел в "Баварию", хотя душа к ней у него и не очень лежала. В "Баварии" с пониманием относились к его постоянным отлучкам в Америку. Но играл Жан-Пьер еще реже, чем в "Милане", и ему впервые пришла мысль о завершении карьеры.

В течение пяти лет он несколько раз собирался уйти из большого футбола: и после неудач в "Баварии", и после того, как его отказались приглашать в сборную Франции, и после ухода Эрика Кантоны, его лучшего друга. Каждый раз он менял свое решение, а окончательно оставил футбол только в 1999-м. Его последним клубом (если не считать короткого пребывания в "Сен-Пьерруаз" с острова Реюньон) был "Генгам" из Бретани.

"Я надеялся осуществить свою последнюю футбольную мечту — вывести "Генгам" в первый дивизион, — говорит Папен. — Но потом понял, что больше не могу проводить по три месяца без своей семьи. И вот в один из таких редких моментов, находясь дома и глядя на мою любимицу Эмилию, я сказал себе: "Хватит! Сколько можно оттягивать то, что неизбежно должно произойти". Именно Эмилия заставила меня отойти от футбола. Конечно, прогресс есть, но надо еще так много сделать, чтобы она стала наконец здоровой".

Заработанные деньги - на помощь детям

30 мая 1999 года при 60-тысячном аншлаге марсельский "Велодром" проводил Папена из футбола. Гол в матче прощания он, вопреки закону жанра, не забил — отметился только попаданием в перекладину. Примерно тогда же у него появился "тезка" — стадион "Жан-Пьер Папен" в городке Шатенеф-ле-Руж.

"У меня было два по-настоящему тяжелых разочарования, — говорит Папен. — Во-первых, я не сумел подарить болельщикам Марселя Кубок чемпионов, хотя мы были так близки к этому трофею! "Црвена звезда" в тот момент не была сильнее нас. Этот финал в Бари я мысленно переигрывал огромное количество раз и, вероятно, до конца своих дней буду думать: "А что было бы, если бы...". А другое разочарование…Я так надеялся, что Эме Жаке пригласит меня в сборную для участия в своем, "домашнем" чемпионате мира! Ведь это был мой последний шанс достичь чего-то и на этом поприще. Жаке позвонил мне и был очень любезен, но тем не менее категоричен: "Извини, Жан-Пьер, но для тебя уже слишком поздно, твое время прошло. Надеюсь, ты все поймешь правильно". Конечно, умом я все понял, но от этого мне было ничуть не менее обидно. Тем более что он сам подавал мне надежду, хотя я и не привлекался в сборную с 1995 года".

После ухода из футбола Жан-Пьер записался на тренерские курсы и стал больше работать в Ассоциации помощи семьям детей-инвалидов, которую сам в декабре 1996-го и основал. Она носит название "Девять сердец", потому что в состав учредителей, помимо Папена, входят еще восемь родителей, чьи дети страдают тяжелыми врожденными недугами.

Весной нынешнего года многострадальный Бернар Тапи вернулся на руководящий пост в "Марсель". Он предложил Папену войти в его команду, на что тот ответил согласием. Речь, правда, шла не о тренерской должности, а об административной. В начале июня по случаю теннисного турнира "Ролан Гаррос" на парижском "Парк де Пренс" состоялся матч французских и иностранных теннисистов. Хет-трик Папена, который усилил команду соотечественников (для равновесия в составе противоположной команды вышел Луис Фернандес), позволил французам одержать верх — 6:4.